В начало текста

Мне никогда не удавалось придумать какую-то идею, все хорошее всегда приходило само, в результате стечения внешних обстоятельств. Так же произошло и в истории с университетами. Я не знаю, как далеко смотрел Андрей Фурсенко, но один из шагов, который он сделал, для Перми стал началом большой истории.
Был объявлен сначала первый, а затем второй конкурсы на получение статуса национального исследовательского университета. И в первом, и во втором конкурсе мы участвовали и были победителями. Участвовали, может быть, даже не понимая, для чего нам это надо. Логика была проста: раз государство дает университетам деньги, значит, надо им помочь эти деньги получить.
Вот и помогали. Находили правильных консультантов для разработки программ, да и, чего греха таить, лоббировали интересы своих университетов путем поиска личных контактов с членами комиссии. Слава богу, работа в Совете Федерации создала широкий круг связей в самых различных сферах ☺.
И вот результат: два национальных исследовательских вуза плюс филиал Высшей школы экономики, которая тоже является национальным исследовательским. Что дальше? Останавливаться и оставлять этот проект было уже нельзя, слишком большие репутационные потери. Только поэтому и вынуждены были начать разбираться, что такое университет. Поехали в Штаты, Германию, Израиль. Пытались понять, что такое университет там.
Университет у нас – это место для подготовки кадров для экономики. Университет там – это место для зарабатывания денег путем коммерциализации знаний. Магистры здесь – это студенты за партами. Магистры там – это дешевая рабочая сила, подмастерья для тех людей, которые зарабатывают деньги на рынке знаний. Студенты здесь – это те, кто ждут, что жизнь у них впереди, что они к ней только еще готовятся. Студенты там – это те, кто пытаются реализоваться сегодня, делая выбор: продолжать набирать знания и навыки, либо уже сейчас бросать университет, поскольку это всегда альтернатива самостоятельной работы по реализации своей великой мечты.
Стало понятно, что надо превращать наши университеты в место, где люди начинают зарабатывать свои первые деньги. Ключевой вопрос – это создание историй успеха. Важно, чтобы по коридору университета временами проходил свой Стив Джобс, тот парень, который учился здесь или даже не доучился, но именно здесь, в университете его голову пришла мечта, в результате чего он стал либо великим ученым, либо богатым человеком.
Чтобы это стало реальностью, университету нужно немногое: хорошие студенты и классные преподаватели. Мы начали поддерживать профессуру, доплачивая докторам наук сумму в 30 тысяч рублей в месяц, начали платить лучшим абитуриентам, набравшим 225 баллов по ЕГЭ, 5 тысяч рублей в месяц. Сначала шестьсот, а затем тысяча таких абитуриентов появились в наших университетах. Увы, половина – на гуманитарных специальностях. Задача следующего года – сделать так, чтобы они пошли на математику, физику, биологию, химию, инженерные науки.
Для того, чтобы наша профессура вышла на западные рынки знаний, поняла, как люди там зарабатывают и что там интересно, начали финансировать создание малых инновационных групп. Это форма, при которой два профессора, один российский и один зарубежный, ведут совместную научную деятельность. Таким образом мы стимулируем их общую работу и адаптацию наших ученых на внешнем рынке. Эта работа только началась, но почти уверен, что где-то возникнет первая искра. Как только появится первая история успеха, очень многие поверят в то, что зарабатывать можно головой, в сфере науки.
Второй важный аспект этой истории – что будет с нашими многочисленными университетами. Сегодня они дублируют друг друга. Получается, что специальность «пиар» есть в политехническом университете, государственное и муниципальное управление – в сельхозуниверситете. В общем, много странностей. Если посмотреть на западный опыт, то там два базовых университетских направления: технический университет, включающий сельскохозяйственную проблематику, и классический университет, имеющий медицинские, фармацевтические, педагогические специальности. Конечно, есть и другая специализация, но глобально так. Это говорит о том, что скорее всего и у нас будет три базовых точки развития – вокруг трех наших исследовательских вузов.
Совсем не обязательно проводить изменения революционным путем, можно просто поддерживать процессы, которые уже идут. Потихонечку передаем имеющиеся у нас здания на Городских горках Высшей школе экономики. Филиал разрастается, вкладывает федеральные деньги и образует какое-то подобие городка. Место расположения классического университета правильно, традиционно и понятно. Жаль только, что, как и весь город, университетский городок не имеет выхода к реке, вся набережная застроена промышленными зданиями. Но постепенно эти площадки уже освобождаются. В том числе, там есть и краевые здания бывших средних учебных заведений, и мы передаем их университетам. Вопрос в том, правильно передать их самому классическому университету или тем вузам, которые потенциально должны к нему присоединиться, например, фармакадемии или медакадемии. Представляется, что второй вариант более правильный. Он стимулирует процесс в нужном направлении. Надо думать. Надо бороться за земли между университетом и рекой для того, чтобы передавать их университету.
Совсем сложно с техническим университетом. Десятилетия он реализует свою стратегию по переезду на другой берег реки, в студенческий городок на комплексе ППИ. Думаю, что это неправильная стратегия, что перенос Политеха из центра города в лес был ошибкой. Мыслили по аналогии с Новосибирским академгородком, но там другие масштабы и другие инвестиции. Исправлять эту ошибку, возможно, уже поздно. Надо еще раз взвесить, но вполне возможно, что надо решиться на развитие комплекса ППИ. А решения такого рода приходится принимать постоянно. Не так давно техническому университету выделили федеральные деньги на строительство общежития. Где его строить? В центре у Политеха площадки нет, а на комплексе ППИ готова. Так вот и развиваются подобного рода проекты.
Отдельная история – сельскохозяйственная академия. Она расположена на двух больших площадках, на Липовой горе и в здании бывшей женской гимназии рядом с Театром оперы и балета. Возможно, правильнее было бы им быть вместе с Политехом, а в центральном здании рядом с Театром разместить так важную для Перми консерваторию. Но поскольку судьба площадки самого Политеха еще не решена, надо думать над этим.
В общем, нельзя дальше плыть по воле волн. Нельзя развиваться и строить одно здание здесь, другое здание там. Как и со строительством общежития, это решит проблемы предоставления мест в общежитиях студентам, но не решит проблем университета и проблем города. Это будут инвестиции, которые использованы нерационально.
Университеты должны стать сердцем города. Это тоже моя мечта.
Продолжение следует :))

Бывают времена, когда я задаю себе вопрос, для чего я работаю. И в общем, я понимаю, что у меня есть ответ на этот вопрос. Семь лет назад, когда я только начинал, мотивом для меня было самосовершенствование, набор опыта и знаний. Надо признать, что тогда я был скорее нацелен на собственное развитие. Прошло некоторое время, и вдруг я поверил, что здесь, далеко не в лучших погодных условиях, в том числе в одном из самых северных городов-миллионников мира, можно создать условия, при которых люди будут жить с радостью, с ощущением того, что они живут в правильном месте. Это мое предположение и впоследствии уверенность появились в результате общения со многими людьми, с такими как Сергей Гордеев, Жайме Лернер, Кис Кристиаанс, Петер Цумптор, Теодор Курентзис, Борис Мильграм, Марат Гельман. Я понял, что не только климатические условия являются определяющими. И действительно, живут же скандинавы у себя на родине, и не тянет их в теплые края. Может, и тянет, но это не мешает им создавать комфортную среду у себя на родине.
Исторически сложилось так, что краевые и городские власти обычно конкурировали друг с другом. Краевые власти стеснялись признать, что Пермь является для них приоритетом, боялись, что их не поймут сельские жители. Да и в электоральном плане городские жители менее благодарны, чем селяне. Сколько в город не вкладывай, благодарности не жди:). Может быть, настала пора честно признать, что существенно изменить ситуацию в крае можно только через развитие Перми. К сожалению, у нас только один город такого масштаба, и он неизбежно становится сердцем всего края. Придут ли инвесторы, приедут ли туристы, все это будет зависеть от их отношения в первую очередь к столичному городу. А потом уже сердце должно разогнать эти потоки до самых дальних уголков края, сделать так, чтобы туристический поток дошел до Чердыни, Кудымкара, Кунгура. При этом Пермь не должна превратиться в единственную территорию, как в России превращается Москва.
В городе должна быть жизнь. Неожиданно одной из главных для столицы промышленного региона стала тема культуры. Ее никто не видел заранее. Начиналось все с того, что Сергей Гордеев познакомил меня с Маратом Гельманом, и они предложили организовать выставку «Русское бедное». Как многие люди, я достаточно осторожно относился тогда к современному искусству, и мой ответ Сергею был прост: хотите – делайте, если нужна какая-нибудь помощь, скажете. Тогда на деньги Сергея Гордеева и была устроена выставка в неиспользуемом Речном вокзале. На эту первую выставку я пришел без каких-то великих надежд. Более того, грустил, что придется ходить вокруг чего-то экстравагантного и невероятного, кивать головой, показывая, что якобы что-то во всем этом понимаю. Случилось по-другому. Я увидел массу радостных улыбающихся лиц посетителей. Многие экспонаты вызывали добрую улыбку. Логотип газеты «Правда» из автомобильных камер, огромная деревянная мясорубка, скелеты животных из вешалок, рубанков и прочей домашней утвари, музыкальная шарманка, ассоциирующаяся с детским воспоминанием. В общем, это был колоссальный успех. Должен признать, что последующие выставки не вызывали у меня таких эмоций, но они точно расширили мое представление о современном искусстве. Я получил некие точки опоры, поскольку критерий «нравится-не нравится» базируется на том, сколько в своей жизни человек увидел. Благодаря этим выставкам пермяки смогли увидеть многое.
На этом все и могло закончиться. Выставка и выставка, музей и музей. Но к счастью, в этот момент началось жесткое противостояние «пришельцев» с частью местного культурного сообщества. «Пришельцам» пришлось защищаться, им пришлось думать о том, как привлечь на свою сторону местных людей искусства. Именно для этого был задуман фестиваль «Живая Пермь». Это была попытка вывести искусство на улицы, привлечь к организации фестиваля очень большое число пермяков. То, что это удалось, я понял через год, общаясь на втором таком фестивале с художниками из Екатеринбурга, Самары, Питера. Понял, что им нужна такая площадка, место, где они могут презентовать себя. Понял, что другой такой площадки в стране фактически нет. Получилось, что неожиданно Пермь создала то, что востребовано извне, стала центром этого проекта. Появилась мысль сделать этот фестиваль не трехдневным, а продолжительностью месяц. Так родился проект «Белые ночи в Перми». Он состоялся в этом году. В течение летнего месяца в городе была жизнь, в городе было гораздо больше людей на улицах, они начали проводить время в городе, а не только на дачах, за городом. Конечно, плотность событий могла бы быть гораздо более высокой. Фестиваль подсказал, что самое главное – это то, что происходит на улицах. Выставки, спектакли — все это замечательно, но для города важно увеличивать объем именно уличных событий и мероприятий, тогда он заживет. Очень надеюсь, что это удастся сделать в следующем году.
Итак, благодаря культуре Пермь ожила. И про это оживление стали говорить не столько внутри, сколько вовне. Выставки в Париже, Лионе, Милане, Питере, Москве. Помню разговор с корреспондентом «Нью-Йорк Таймс», приехавшим за несколько месяцев до «Белых ночей». Он сказал: «Собирался приехать к вам на «Белые ночи», но редактор отправил меня сейчас, сказав, что у вас что-то происходит, и мы должны быть здесь первыми». У нас начало что-то происходить, и это уже много.
Продолжение следует ☺)