Вышел из отпуска.
Почему-то в отпуске мне под руку попалась книга «Сто лет одиночества», и зачем-то я стал ее перечитывать.
«На этот раз полковник Аурелиано Буэндиа не вошел в меловой круг, который его адъютанты начертили в душной гостиной возле похожей на призрак пианолы, укрытой, словно саваном, белой простыней. Он сел на стул рядом со своими политическими советниками и, закутавшись в плащ, молча слушал краткие предложения делегации. Его просили:
во-первых, отказаться от пересмотра прав на землю, чтобы возвратить партии поддержку землевладельцев-либералов;
во-вторых, отказаться от борьбы с влиянием церкви, чтобы получить опору среди верующих;
и наконец, отказаться от требования равных прав для законных и незаконных детей, чтобы сохранить святость и нерушимость семейного очага.
– Значит, – улыбнулся полковник Аурелиано Буэндиа, когда чтение было закончено, – мы боремся только за власть.
– Мы внесли эти поправки в нашу программу по тактическим соображениям, – возразил один из делегатов. – В настоящее время самое главное – расширить нашу опору в народе. А там будет видно.
Один из политических советников полковника Аурелиано Буэндиа поспешил вмешаться.
– Это противоречит здравому смыслу, – заявил он. – Если ваши поправки хороши, стало
быть, следует признать, что хорош режим консерваторов. Если с помощью ваших поправок нам
удастся расширить нашу опору в народе, как вы говорите, стало быть, следует признать, что
режим консерваторов имеет широкую опору в народе. И в итоге все мы должны будем признать,
что двадцать лет боролись против интересов нации.
Он собирался продолжать, но полковник Аурелиано Буэндиа остановил его. «Не тратьте
напрасно время, доктор, – сказал он. – Самое главное, что с этого момента мы боремся только за
власть». Все еще улыбаясь, он взял бумаги, врученные ему делегацией, и приготовился
подписать их.
– Раз так, – заключил он, – у нас нет возражений.»